Неизгладимое обезображивание лица

 Неизгладимое обезображивание лица

К.м.н. В.А. ПУТИЦЕВ, д.м.н. С.С. АБРАМОВ

ФГУ «Российский центр судебно-медииинской экспертизы» (и.о. дир. —д.м.н. А.В. Ковалев) Минздравсоцразвития России, Москва

Ключевые слова: неизгладимое обезображивание лица, архитектоника лица, стигматы, перманентный татуаж,  пирсинг, татуировка, шрамирование (скарификация).

В юридической и судебно-медицинской практике термин «неизгладимое обезображивание лица» использу­ют для обозначения одного из квалифицирующих при­знаков тяжкого вреда здоровью человека. Этот термин характеризуется двумя составляющими: первая устанав­ливается специалистами в области судебной медицины и отражает собой результат действия на лицо человека по­вреждающего фактора (механического, термического, хи­мического и т.д.). Вторая составляющая определяется су­дом по степени посттравматического искажения статиче­ских и динамических характеристик лица, которых в на­стоящее время не существует, поэтому судьи при решении данного вопроса исходят из своего внутреннего убежде­ния [1, 2]. Необходимо отметить, что лицо есть только у человека. С медицинской точки зрения, лицо — это передний отдел головы человека, огра­ниченный сверху краем волосяного покрова головы, сни­зу — углами и нижним краем нижней челюсти, с боков — краями ветвей нижней челюсти и основанием ушных ра­ковин. Лицо условно разделено передней срединной ли­нией на две половины (правую и левую), у лица есть также области. Существует несколько классификаций области лица, по самой простой лицо делится на три области: пе­редняя область, правая и левая боковые области [2]. В клинической практике врачи используют Российскую и Международную анатомические классификации областей лица:

Российская классификация области лица (топографи­ческая школа В.Н. Шевкуненко):

— область глазницы (правая и левая);

— подглазничная область (правая и левая);

— скуловая область;

— область носа;

— область рта;

— щечная область (правая и левая);

— околоушно-жевательная область (правая и левая);

— подбородочная область.

Международная классификация области лица (номен­клатура областей тела человека по РИА):

— область глазницы (правая и левая);

— подглазничная область (правая и левая);

— скуловая область;

— область носа;

— область рта;

— щечная область (правая и левая);

— подбородочная область.

В косметической хирургии лицо принято делить на 10 зон косметического единства: зоны лба, глазницы, ви­ска, скул, носа, губ, околоушно-челюстная зона, щечная, подбородочная и зона шеи.

В России слово «обезображение» стало использовать­ся юристами только со второй половины XIX века, причем в словосочетании «обезображение лица». Судьям в случа­ях травмы лица предписывалось установить факт его обез-ображения, учитывая при этом пол и возраст, и отдавая предпочтение женщине и молодости. Скорее всего, это было связано с тем, что шрамы, как принято считать, украшают лицо мужчины и им не следует заботиться о красоте — «Роггпа уцох пе§1ес1а аесе1». Что касается старо­сти, то следы, которые она оставляет на лице, краше его не делают, да и красота лица в этом возрасте не так уж важна — «с ярмарки же едем, не на ярмарку». Необходимо отметить, что в России в XIII—XVI веках применялись телесные наказания, как членовредительские, так и бо­лезненные, а уже с середины XVII века они были закре­плены законом и применялись в области уголовного пра­ва. Согласно Соборному уложению 1649 г., членовреди­тельские наказания включали: отсечение руки, ноги, уре­зание носа, уха, губы, вырывание глаза, ноздрей. К болез­ненным наказаниям относилось сечение кнутом или ба­тогами в публичном месте (на торгу). Применялись эти наказания как дополнительные или как основные, но практиковалось и такое наказание, как заливание горла металлом, правда, применялось оно в форме смертной казни и предназначалось фальшивомонетчикам.

С началом реформ, проводимых Петром I, членовре­дительские наказания в России были отменены, если не считать клеймения, которое применялось в качестве «ре­гистрации и идентификации» осужденного преступника. В области лба арестанту клеймили герб в виде орла, поэто­му в обиходе того времени появилось слово заорлить, т.е. заклеймить орлом. В дальнейшем клеймо в виде орла бы­ло заменено клеймением буквами в области лба и щек, которое применялось почти до конца XIX века, буквой «У» — клеймили убийц, «В» — воров, «Л» — лжецов и мо­шенников. После судебной реформы 1864 г. клеймение арестантов было заменено на бритье головы, причем толь­ко одной половины волосистой части головы. Этот пере­ход от клеймения к бритью очень хорошо описан в пове­сти Ф.М. Достоевского «Записки из Мертвого дома», ме­сто действия — острог, расположенный в Западной Сиби­ри, в котором отбывали свой срок преступники, осужден­ные до и после судебной реформы 1864 г. Автор приводит следующее описание внешности пожилого преступника «...лет пятидесяти, тщедушный, сморщенный, с ужасней­шими клеймами и на щеках и на лбу» и молодого арестан­та «...даже полуобритая голова мало его безобразила».

На пороге XX века понятие «неизгладимое обезобра-жение лица» входит в юридическую терминологию и за­конодательно закрепляется как весьма тяжкое телесное повреждение. В Уголовном уложении от 22 марта 1903 г. имеются следующие указания по этому поводу «...Глава 23. О телесном повреждении и насилии над личностью. 467. ...неизгладимое обезображенье лица — весьма тяжкое те­лесное повреждение, наказывается каторгою на срок не свыше восьми лет. ...469. III. Виды телесных поврежде­ний. ...В. Тяжкое и весьма тяжкое телесное повреждение. ...8. ...7) в группу особенно тяжких повреждений относит­ся остающееся обезображение лица, т.е. такое внешнее изменение лица, в виде отнятия какого-либо лицевого ор­гана или в виде ран разного рода, которое, с одной сторо­ны, придает пострадавшему отталкивающий вид, безоб­разный вид, а с другой, — имеет характер остающийся, а не преходящий или случайный; потому этот вид повреж­дения должен определяться сообразно житейскому его значению и, следовательно, видоизменять свой характер, смотря по индивидуальности пострадавшего». В специ­альной медицинской литературе того времени также по­являются указания, какие повреждения лица считать обез­ображивающими. Например, в кратком учебнике судеб­ной медицины под редакцией П. П. Деполовича (Киевская книжная типография, 1907) в главе о повреждениях лица имеются разъяснения, какие травмы лица и их послед­ствия следует считать обезображением: «...преимуще­ственно способны производить обезображивание рубцы — широкие, расположенные на выступающих частях, идущие поперечно к естественным складкам; кроме того, рубцы на лице являются и причиной функциональных расстройств: непроходимость слезных канальцев, выво­рот века, недостаточность последних и пр. ...Большая или меньшая потеря ушной раковины, конца носа, губ всегда вызывает сильное обезображивание... значительное ис­кривление скелета носа, бросающиеся в глаза рубцы, осо­бенно в молодом возрасте и у женского пола, выворот век и пр.».

После революции 1917 г. были введены временные «Правила для составления заключения о тяжести повреж­дений», утвержденные заместителем наркома здравоохра­нения 10 мая 1919 г., а с 16 ноября 1922 г. утвержденные Наркомздравом и Наркомюстом как постоянные, с 27 ян­варя 1928 г. они были уже введены в действие в новой ре­дакции. Но примечание 5, в котором говорилось о разгра­ничении задач эксперта и суда при решении этого вопро­са, было без изменений «...примечание 5. При разреше­нии вопроса, имеет ли место в данном случае «неизглади-

мое обезображение лица», задача эксперта заключается в том, чтобы выяснить изгладимо ли, т.е. излечимо или по­правимо повреждение, обусловливающее обезображение лица, но в какой мере повреждение обезображивает лицо у данного индивидуума, должно быть решено судьей, а не врачом». В уголовном кодексе, утвержденном в 1924 г., имеется также следующее толкование этого вопроса «... тяжкое телесное повреждение ...неизгладимое обезобра­жение лица (например, при облитии серной кислотой) ... выбитье глаза может представлять собою неизгладимое обезображение лица». В дальнейшем в «Правилах судебно-медицинского определения степени тяжести телесных по­вреждений», утвержденных Минздравом СССР в 1961 и в 1978 г., а также в «Правилах судебно-медицинской экс­пертизы тяжести вреда здоровью» от 1996 г. в формули­ровке данного квалифицирующего признака принципи­ально ничего не изменилось, за исключением того, что в последних «Правилах» появился новый экспертный кри­терий признака — нарушение мимики». В них все так же говорится, что судебно-медицинский эксперт не квали­фицирует повреждение лица как обезображивание, так как это понятие не является медицинским, прерогатива решать этот вопрос остается за судом. Имеются поясне­ния, какие повреждения следует считать изгладимыми, а какие нет: «...под изгладимостью повреждения следует понимать значительное уменьшение выраженности пато­логических изменений (рубца, деформаций, нарушения мимики и пр.) с течением времени или под влиянием не­хирургических средств, если же для устранения требуется оперативное вмешательство (косметическая операция), то повреждение лица считается неизгладимым». Отсут­ствие в этих «Правилах» разъяснений, касающихся границ лица, его элементов, черт, выступающих частей и т.д., да­ло повод оспаривать локализацию повреждений в области лица в судах. Спорными в основном были верхняя грани­ца лица (в практике они условны и в норме ограничены краями волосистой части в лобной и височных областях), ушные раковины (по анатомической классификации от­носящиеся к височным областям) и зубы (эстетическая стоматология рассматривает фронтальные зубы важным элементом улыбки и красоты лица) [2, 3]. При решении вопроса о полной или частичной утрате ушной раковины, а также ее деформации, судьи опирались на законода­тельства и юридический опыт прошлых лет. Глаза, нос, рот и уши определяют черты лица, что очень важно при сигналитической съемке и при описании словесного пор­трета. Хотя в судах приводились такие аргументы, что со­гласно требованиям к личной фотографии на паспорт гражданина страны, установленным паспортно-визовым управлением, уши из-за дефекта при фотосъемке могут быть прикрыты волосами [4]. Актуальным был и остается вопрос о волосяном покрове головы, ведь не секрет, что потеря волос на голове для женщины — косметический дефект, точно так же, как и потеря усов или бороды у муж­чин, проживающих в регионах, где это считается симво­лом мужественности или связано с религиозным саном. Что касается зубов, то специалисты в области судебно-медицинской стоматологии часто в своих монографиях и учебниках рекомендуют рассматривать последствия травм зубов и костей лица как обезображивание лица [3]. Со­гласно международной и российской анатомической но­менклатуре, зубы человека относятся к пищеварительной системе вместе с губами, щеками, ротовой щелью, языком и т.д. [2]. Понятно, что в функциональном (жевание, артикуляция) отношении они важнее, но, с другой стороны, они вместе с лицевым скелетом определяют архитектони­ку лица, его черты, выражение и улыбку (см. ниже). Кро­ме того, в эстетической стоматологии есть хорошие ново­сти. Так, 4 августа 2009 г. ученые Японии заявили в сред­ствах массовой информации о том, что им удалось вырас­тить однокоренной зуб, а это значит, что в недалеком бу­дущем повреждение зубов будет изгладимым.

С середины 90-х годов прошлого столетия в специ­альной судебно-медицинской и немедицинской литера­туре стали появляться статьи, посвященные мимике как неотъемлемой функции лица. Мимика (греч. μιμιχοζ  — «подражательный») — совокупность движений мускулатуры лица, отражающая эмоциональное состояние. Лицо явля­ется важнейшей характеристикой анатомического и фи­зиологического облика человека. Конкретное выражение лица — результат сокращения многих лицевых мышц. Со­кращение лицевых мышц изменяет выражение лица и сигнализирует о состоянии человека. У человека различа­ют вербальную коммуникацию (в качестве знаковой си­стемы используется речь) и невербальную (используются различные неречевые знаковые системы, одна из таких форм — мимика). При этом невербальная коммуникация является исторически самой древней формой коммуни­кации людей, существовавшей еще до возникновения у них речи. В настоящее время ее используют народы пер­вобытной культуры, а также развитой культуры в условиях многоязычья, в связи с древними бытовыми обрядами, а также при немоте или глухонемоте (мимика + дактилоло­гия, «ручная азбука»). Невербальному языку почти никого не учат, за исключением психологов, сурдопедагогов, ар­тистов и разведчиков. В настоящее время нет системати­зированного описания мимики лица с помощью специ­альной стандартизированной медицинской терминоло­гии. Чаще всего при описании мимики лица врачи и пси­хологи пользуются следующими, в том числе альтерна­тивными характеристиками: сильная — слабая; неопреде­ленная — красноречивая; беспорядочная — гармоничная; стереотипичная — индивидуальная; разнообразие мими­ческих выражений, быстрота их смены и способность передавать нюансы. К типичным выражениям лица при наиболее часто испытываемых эмоциях относятся: гнев, презрение, страдание, страх, удивление, радость [5]. Кста­ти, глаза, брови и рот — основные факторы, создающие выражение лица. Мимику лица в сочетании с другими компонентами невербальной коммуникации психологи используют как детектор лжи. На наш взгляд, совместное участие судебных медиков и психологов, специализирую­щихся по невербальным средствам общения, как в экс­пертной, так и в научной деятельности принесло бы боль­шую пользу.

В 90-х годах адвокаты в судах пытались доказать и убедить суд, что улыбка является функциональным эле­ментом лица, относящимся к мимике, так как с ее помо­щью люди передают широкий спектр чувств и отношений — от иронии до восторга. А в ее образовании основная роль принадлежит губам, которые формируют ротовую щель (еще называют «линия Купидона»), и фронтальным зубам. В этот же период возникла неболь­шая проблема, обозначенная молодыми людьми, не же­лавшими фотографироваться на документы без улыбки, в связи с чем паспортно-визовая служба официально ввела в требование к личной фотографии на паспорт граждани­на РФ этот элемент, правда, с оговоркой — «улыбка не

должна искажать лицо гримасой» [4]. А как определить, где гримаса, а где улыбка? Ответ на этот вопрос, скорее всего, нужно искать у специалистов, работающих в обла­сти гелатологии — науке о смехе (геласма в переводе с греч. — смех). Хотя это молодая наука, но занимается она очень древним предметом. Как утверждают основатели этой новой науки, Мэтью Джервез и Дэвид Уилсон из Бирмингемского университета (Англия), история смеха восходит к тем временам, когда человек еще не отделился от общего ствола с обезьянами, и некоторые специалисты даже считают смех первым зачатком языка.

Поэтому не случайно в руководстве по судебно-медицинской экспертизе вреда здоровью, которое было подготовлено в 2009 г., дано определение термина «обез­ображивание лица», уточнены условные границы лица и дополнены и уточнены последствия неизгладимых по­вреждений. Вместо слова «обезображение» было принято употреблять слово «обезображивание». Кстати, до сих пор идут споры, как правильно говорить: «обезображение» или «обезображивание» лица. С момента появления этого юридического термина в разных учебниках, правилах и законодательных актах можно встретить употребление его как в первом, так и во втором варианте. Мы обратились к специалистам русского языка и вот, что они нам поясни­ли по этому поводу. Впервые определение этого слова встречается в толковом словаре живого великорусского языка В.И. Даля: «Обезображивать, обезобразить что чем; портить вид чего-либо, делать дурным на глаз, некраси­вым, невзрачным, несуразным, противным, уродовать, искажать. —ся, страд. Лицо обезображено оспою. Лицо обез­образилось злобою. Обезображиванье ср. дл. Обезображенье оконч. дейст. по гл.». Слова эти можно отнести к устарев­шим (архаизмы) или словам, в прошлом обозначавшим те или иные понятия (историзмы); в новом Руководстве по судебно-медицинской экспертизе вреда здоровью дано новое определение этому слову (см. ниже), но правильно будет их относить к словам, употребляемым лицами опре­деленных профессий (профессионализмы), в данном слу­чае юристами и врачами. Морфемный состав этих слов: о/безображ/ени/е, о/безображ/ива/ни/е. Обезображение от глагола совершенного вида «обезобразить», т.е. обезо­бражение — результат (последствия) обезображивания. Обезображивание от глагола несовершенного вида «обе­зображивать», т.е. это процесс. В настоящее время судеб­ные медики дали свое определение: «Обезображивание лица — это действие, направленное на искажение черт ли­ца». В данном случае речь идет о действиях факторов фи­зических, химических, биологических, но нельзя забывать и о психическом факторе (психическая травма, обуслов­ленная сильным душевным волнением, страхом и т.п.), который также оставляет на лице следы и при желании им тоже можно дать судебную оценку.

В действующем «Руководстве» даны также разъясне­ния по поводу того, что считать условными анатомиче­скими границами лица. «Верхняя граница — край волоси­стого покрова головы в норме (а если нет волос на голо­ве?); боковая — передний край основания ушной ракови­ны, задний край ветви нижней челюсти; нижний угол и нижний край тела нижней челюсти». К неизгладимым повреждениям относятся деформации лица и его частей (нарушение «архитектоники» лица), нарушения мимики, частичная и полная утрата носа, ушной раковины, глазно­го яблока. В «Руководстве» было отмечено, что неизглади­мое обезображивание лица может быть в виде последствий, изменяющих или нарушающих его анатомическое строение и его функцию — мимику. Степень посттравма­тического искажения статических и динамических харак­теристик лица определяет судья, причем исходя из своего внутреннего убеждения. Но понятие красоты у каждого человека индивидуально, и он определяет ее степень. Сре­ди психологов западных стран в начале 90-х годов распро­странилась теория о том, что самое красивое лицо можно получить, «смешав» как можно больше разных лиц. Но тогда провести это не удалось, потому что программное обеспечение было несовершенное. Формулу идеального лица удалось вывести немецким ученым из проекта Веашуспеск только в 2005 г. Мужское лицо было получено в результате компьютерного совмещения 32 реальных мужских лиц, а женское — в результате совмещения 64 женских лиц (в том числе 4-летней девочки) [6]. В настоя­щее время разработаны всевозможные математические критерии красоты лица, и математики по этому поводу шутят: «Лицо человека субъективно, но не бывает на свете субъективности, способной изменить реальное положе­ние вещей». Свои пропорции лица есть у художников при построении его на холсте и у хирургов, занимающихся косметическими операциями (зоны единства лица). Рас­четы «правильных» пропорций лица проводились также нацистской Германией, в результате этих исследований людям с «неправильными» пропорциями пришлось за­платить жизнью. В истории изучения причин преступно­сти было ошибочное учение Ломброзо, который несколь­ко лет работал тюремным врачом и сформулировал его, опираясь на результаты своих наблюдений за заключен­ными. В книге «Преступный человек» (1876) он заявил, что открыл особый тип людей — «прирожденный пре­ступник», которого легко обнаружить по определенным физическим признакам («стигматам»), например по осо­бенностям строения черепа, форме ушей, носа, губ, ниж­ней челюсти и т.д. И, по его учению, в уголовном праве преступность выступала в качестве не социального, а био­логического явления. Его последователи — «итальянская школа» в области уголовной политики — вместо судебной процедуры предлагали выявлять по соответствующим стигматам «потенциальных преступников» и «устранять» из общества, не дожидаясь совершения ими какого-либо преступления.

Научно доказано, что у людей имеется зависимость черт лица не только от пола, возраста, расы, но даже от климата, причем достаточно выраженная. Например, у жителей Крайнего Севера в отличие от представителей жаркого климата относительно маленькие носы и губы, это позволяет им избежать обморожения и ограничить потерю тепла. Специфические изменения лица могут быть признаками некоторых болезней и патологиче­ских состояний: лицо Гетчинсона, Гиппократа, Корви-зара (сердечное), лицо микседематозное, миопатическое (сфинкса), маскообразное, нефритическое (одутловатое), птичье, рыбье, склеродермическое и т.д. Нередко в судеб­ной практике в гражданском судопроизводстве приходит­ся рассматривать вопросы, связанные с дефектами косме­тических операций, проводимых на лице. Люди идут на эти операции, чтобы исправить врожденные или приоб­ретенные дефекты в области лица, это понятно. Очень по­нятна ситуация, когда изуродованное в результате травмы лицо нужно восстанавливать не только с эстетической це­лью, а в первую очередь с функциональной. Не секрет, что умышленное причинение повреждений в области лица

остается актуальным в судебной практике, так как неред­ко направлено на его обезображивание. Случай, произо­шедший не так давно в Сочи с молодой девушкой, у кото­рой в результате неправомерных действий по отношению к ней было обезображено лицо последствием химическо­го ожога концентрированной серной кислотой. Нередки случаи обезображивания лица острыми предметами, как прижизненно, так и посмертно. Широкую известность получил недавний случай обезображивания лица, прои­зошедший в Афганистане. Девушка по имени Айша, буду­чи еще ребенком, стала женой боевика движения Талибан и сильно пострадала за свое неповиновение супругу, в ка­честве наказания он отрезал ей нос и уши. Пластическому хирургу пришлось очень сильно постараться, чтобы соз­дать ей новое лицо. Что касается больших по площади и объему повреждений лица, то операции по его пересадке

— реальность, в мире уже успешно проведены 4 операции. Первая была сделана в Амьене 27 ноября 2005 г. 38-летней француженке Изабель Динуар, у которой нижняя часть лица была изуродована собакой. После этой операции бы­ли проведены две в Китае, по одной во Франции и в США В США пациентке было пересажано 80% поверхности ли­ца. В настоящее время она самостоятельно принимает пи­щу, ощущает запахи и вкус. Нередки случаи, когда косме­тические операции в области лица проводят пациентам с целью изменения не только возраста, но и пола, расы – даже в угоду моде, это тоже в какой-то мере объяснимо. Другое дело, когда люди идут на эти операции, чтобы скрыться от правосудия, но это уже юридический вопрос. Ведь не случайно до сих пор сигналитическая фотография на документах остается одним из важных его реквизитов и не случайно судебно-портретная экспертиза является одной из распространенных среди криминалистических экспертиз, проводимых в целях идентификации лично­сти.

Возвращаясь к вопросу обезображивания, хотим под­черкнуть, что у лица имеется только собственная красота и неповторимость, поэтому при установлении критериев обезображивания необходимо объективно изучить лицо пострадавшего человека, запечатленное до травмы, при­ведшей к обезображению, а не виртуальные формы лица. Вопрос о красоте лица не новый, ученые и философы пы­тались не раз понять сущность и критерии красоты. В XI ве­ке Омар Хайям в своем знаменитом трактате «Слово о свойствах красивого лица» утверждал, что красота лица заключается в равновесии и симметрии. «Красивое лицо обладает четырьмя свойствами: одно из них — то, что оно делает день созерцающего его благополучным, другое — то, что оно делает приятным наслаждение жизнью, третье

— то, что оно делает человека великодушным и доблест­ным, четвертое — то, что оно увеличивает богатство и вы­сокое положение», — писал Омар Хайям в своем трактате. И в своем последнем суждении он не ошибся, так как во второй половине XX века встал вопрос о цене человече­ской жизни и увечья, в связи с чем возник новый вид стра­хования. В настоящее время можно застраховать не толь­ко свою жизнь, но и разные части тела. Чаще всего свои части тела от несчастных случаев страхуют звезды шоу бизнеса, причем лицо и волосы в этом виде страхования не уступают другим частям тела (руки, ноги, грудь и т.д.) ни по частоте, ни по цене. Но можно ли подсчитать эту цену? Экономисты, юристы, страховщики и финансисты отвечают на этот вопрос по-разному. Приходится также считаться с тем, что внешний вид лица, мимика и артикуляция в профессиональной деятельности человека явля­ются очень важными факторами, по сути, его «орудиями труда». На наш взгляд, для этого должны быть разработа­ны критерии оценки полной утраты профессиональной трудоспособности, и вопросы оценки должны решаться в рамках медико-социальной экспертизы.

В последнее время стало очень модно украшать чело­веческое тело всевозможными татуировками, пирсингом, шрамированием (скарификацией), особенно среди моло­дых людей, так как для них это способ самовыражения, и область лица в этом вопросе не на последнем месте. Мы уже привыкли к самому распространенному пирсингу ли­ца — ношение серег в ушах, причем исторически сложи­лась так, что это долго оставалось привилегией женщин. Были, правда, исключения, например в царской России моряку, который пересек экватор, прокалывали ухо и вставляли серьгу, да и в русском казачестве был обычай отмечать серьгой единственного в роду казака. А вот к то­му, что каналы в мочке ушей, причем не только у жен­щин, но и у мужчин после пирсинга могут достигать огромных размеров, а количество их ограничивается соб­ственной фантазией человека, решившегося на эту красо­ту, начинаем только привыкать. Становится популярным пирсинг носа. Как правило, прокол делается либо в носо­вой перегородке, либо в одной из ноздрей. Еще одной ча­стью лица, не лишенной внимания мастеров пирсинга, является бровь. Пирсинг языка, губ не так популярен, по­скольку связан с проблемами приема пищи и речи, кото­рая становится менее разборчивой. Что касается татуи­ровки на лице, то ее делают не только с целью самовыра­жения. Например, с помощью перманентного татуажа губ и бровей можно скорректировать их форму, татуировки позволяют придать четкость линиям, исправить неров­ный или размытый контур, подчеркнуть ореол губ, бро­вей. С помощью татуировки можно сделать красивую подводку верхнего и нижнего века. А вот шрамирование на лице выполняют в основном молодые люди с целью придания ему мнимой «мужественности». Художествен­ное шрамирование лица — явление достаточно редкое. В основном его выполняют в щечных областях и с целью са­мовыражения. Все это, конечно, не является чем-то «молодежно-пошлым», еще с древних времен женщина стремилась украсить свое лицо, а мужчина пытался при­дать своему лицу мужественность. Можно привести много исторических примеров, например, воины-гунны с целью устрашения своих врагов делали надрезы в области углов рта, чтобы в результате удлинения ротовой щели и оголе­ния зубных рядов на лице был «звериный оскал». И в настоящее время в племени набале (Эфиопия) «тарелка» в нижней губе — это не только символ красоты, но и знак высокого положения, а выбивание фронтальных зубов у некоторых племен — обязательный обряд при вступлении в брак как символ красоты и зрелости. Но для современ­ного человека главное — не переусердствовать в этих во­просах «красоты и самоутверждения». Другое дело, если вышеперечисленные манипуляции в области лица выпол­нены насильственно, с целью унижения личности (вуль­гарная тюремная татуировка, клеймения и татуировки у людей, насильственно удерживаемых в плену в качестве рабов). Кроме того, пирсинг, татуировка, шрамирование должны быть запрещены для детей как наносящие ущерб телу, особенно на лице. За границей мастера косметиче­ских салонов не будут выполнять вышеперечисленные приемы детям до 16 лет (несмотря на то что детство, по определению ВОЗ, до 14 лет), так как будут вынуждены выплатить крупный штраф.

В клинической диагностике немаловажным является вопрос медицинской терминологии, используемой при описании последствий повреждений лица. Порой она да­леко не медицинская, например, нарушение архитекто­ники лица, уплощение лица и т.д. Немедицинскую тер­минологию необходимо узаконить как нозологическую форму, для этого термин должен иметь характеристику, научное обоснование механизмов его происхождения и систематизирован в медицинской квалификации. Это важно как для специалистов в области челюстно-лицевой и косметической хирургии, так и для судебных медиков и юристов.

В данной статье мы хотели обратить внимание на то, что у такого квалифицирующего признака, как «неизгла­димое обезображивание лица», есть много различных аспектов (исторические, лингвистические, философские, судебно-медицинские, клинические, психологические, экономические, идентификационные, юридические и т.д.), требующих внимательного изучения для того, что­бы найти объективные критерии для его судебной оценки. Не исключено, что анатомические вопросы обезображи­вания лица будут решаться в рамках нового вида медико-криминалистической экспертизы, определяющей сте­пень изменения внешнего вида лица методами, разрабо­танными в судебно-портретной экспертизе. Что касается функциональных вопросов (мимики), то они могут быть решены комплексной судебно-медицинской и судебно-психологической экспертизой, но для этого нужно разра­ботать методику исследования мимики и влияние на нее последствий повреждений.

ЛИТЕРАТУРА

1.       Клеено В.А., Богомолова И.Н., Заславский Г.И. и др. Судебно-медицинская экспертиза вреда здоровью. Руководство. М 2009.

2.       Михайлов С.С. (ред.). Международная анатомическая номенклатура (с официальным списком русских эквивалентов). М: Медицина 1980.

3.       Дыскин Е.А., Исаков В.Д., Колкутин В.В., Путинцев В.А. Некоторые экспертные критерии неизгладимости при повреждениях лица. В кн.: Актуальные вопросы теории и практики судебной медицины. Сбор­ник трудов. Ст-Петербург 1996.

4.       Пашинян Г.А. (ред.). Руководство по судебной стоматологии. М 2009.

5.       Паспортно-визовое управление МВД России. Требования к личной фотографии для паспорта гражданина Российской Федерации. М 2002.

6.       Экман П., Фризен У. Узнай лжеца по выражению лица. Пер. с англ. Ст-Петербург 2010.

Источник: СУДЕБНО-МЕДИЦИНСКАЯ ЭКСПЕРТИЗА, 3,2011